Белгородская засечная черта: история несостоявшейся вольницы

В истории допетровской России есть такая незаслуженно забытая страница, как строительство Белгородской засечной черты. Благодаря ей выросло несколько русских городов на западе страны, а воевавшие там служилые люди довольно успешно отражали татарские набеги.

Строить её начали в семнадцатом веке, после неудачной для русского царства Смоленской войны. Тогда границам Московии с запада угрожали поляки, с юга — крымцы. И вокруг Белгорода, основанного чуть раньше, начали расти крепости, города, сёла, монастыри…

На границе цивилизации

У татар (в те времена татарами называли практически все тюркские народы, ну, может быть за исключением турок...Прим. RUSFACT.RU) было три основных пути: Муравский, Изюмский и Кальмиусский. По ним они шли на Русь, жгли и разграбляли, доходили до Оки — то есть очень серьёзно продвигались вглубь Русского царства. Вот на этих землях и стали строить крепости. Восемьсот километров составила Засечная черта — земляной вал, протянувшийся по территории нынешних Белгородской, Липецкой, Воронежской, Тамбовской и Сумской областей. Тамбов, кстати, так и был основан — как одна из крепостей, которая должна была защищать от татарских набегов.

Территории эти, в основном ранее пустовавшие, заселялись в первую очередь московскими "оккупантами". То есть служилыми людьми, которые приезжали сюда специально на государеву службу. Кроме них были казаки — и черкасские, и донские. Впрочем, ещё за несколько лет до строительства Белгородской засечной черты появился термин «оскольский казак» — некоторое количество вольных казаков осело на реке Оскол до образования Старого и Нового Осколов.

Стекались в эти земли из всей России и беглые крестьяне, привлечённые возможностью вольницы. Тогда их ещё не «приковали за ногу» к поместьям, не задавили окончательно волю, и движение было массовым. Уходили семьями, с имуществом, со скотом, собираясь обживаться на границе тогдашней цивилизации. Татары, напоминаем, продолжали с завидной регулярностью наведываться в гости. Это не пугало. Шли сотнями.

---

Белгородская засечная черта (Составитель: А. И. Ильин)

---

Служилых людей ещё называли «государевыми людьми», или «вольными слугами». Это были воины, имевшие достаточно много свобод и прав. Ну и возможностей нажиться на войне — чем они, как правило, и пользовались, получая дополнительную мотивацию для сражения. Среди них были дети боярские — сословие, близкое по статусу к дворянам и получавшее за свою службу земли от царя. Были стрельцы и казаки. Были даже боевые церковники.

Да, монастыри на Белгородской засечной черте строились не просто так. Они совмещали, так сказать, борьбу духовную и борьбу вполне земную. Возьмём, например, Борщев монастырь. Туда уходили донские казаки и атаманы, покалеченные на войне. Впрочем, при необходимости они могли дать вполне серьёзный отпор татарам. Игумен был с ними очень вежлив по понятным причинам.

Форпост в степи

Вот такой коллектив пионеров Белгородской засечной черты и сложился на западе Московского царства — разношёрстный, но вполне боеспособный. Правда, оная разношёрстность и казачье стремление к вольности легко могли привести к восстанию. Например, Фёдор Колчев, один из некогда служилых людей с Засечной черты, в 1670 году присоединился к бунту Степана Разина.

Некоторое время он гулял со Стенькой по степям, потом вернулся с заданием устроить переворот в нескольких важных крепостях. Это ему удалось, и в итоге у повстанцев оказалось два стратегических пункта — Ольшанск и Острогожск. Правда, в итоге всё-таки восстание потерпело поражение и Колчева казнили — в самой Москве, как важную птицу.

---

Белгородская крепость (Художник: А. И. Ильин)

---

Вольные служилые люди, казаки, бывшие крепостные, сменившие пахоту на седло и коня, патрулировали «дикое поле» — будущую Слобожанщину, лежавшую перед засечной чертой. То «дикое поле», откуда приходили татары. Летучими отрядами они стремительно проносились по степи и, встретив кочевников, рубились насмерть. Несли посменно службу в городках-крепостях. Жгли степи — чтобы татарам, если те нагрянут, нечем было кормить лошадей. Оповещали своевременно о приближающемся враге.

Земля здесь была хорошей для свободного люда. Её было много — занимай сколько хочешь, и даже поместья рядовых служилых оказывались довольно обширными. Все промыслы, включая винокурение, были беспошлинны. С мостов и перевозов можно было брать дань, размер её устанавливая самостоятельно.

Подати платились только внутренние казацкие, ни о каких отчислениях в московскую казну речи не было. Подавляющее большинство людей, живших там, были служилыми — посадские обитали только в крупных городах, да и то в меньшинстве.

И росли города.

Короча, Новый Оскол, Карпов, Хотмыжск, Яблонов, Верхососенск, Белополье, Сумы — многие из них сейчас утратили статусы городов, но тогда были важными крепостями.

Несколько десятилетий шло сражение воинов Белгородской засечной черты со степняками. Здешнему вольному сброду удалось сделать невозможное — остановить продвижение татар на сотни километров вглубь Московского царства, задержать их у своих земляных валов и городков-крепостей.

Конец вольницы

Так было до конца семнадцатого века. В 1679 году начала строиться Изюмская черта, перекрывшая часть Белгородской. Тогда же стали ужесточаться правила, сворачиваться вольница — больше воеводы не могли принимать у себя беглых. Вспыхнул бунт, появились очаги недовольства, порубежье сотрясал атаман Булавин, нанося удары по карательным отрядам, что прибывали «наводить дисциплину» на Засечной черте. Но постепенно все бунты были подавлены.

Свободные земли в семидесятых годах семнадцатого века перешли под руку Белгородского митрополита. А в конце восемнадцатого века была построена Украинская линия — и Белгородская черта полностью утратила своё значение. Теперь это был не степной форпост, где можно всё, — а обычные земли в составе Российской империи. Даже земляные валы постепенно сравнялись с землёй, и теперь мало где можно найти их следы.

Анна Долгарева