Под кожей Святого престола в дни Великой Смуты

Сергей Васильев

56-летний  Камилло Боргезе, избранный Римским Папой  в 1605 году под именем Павла Пятого,  принял прибывшего из далекой Московии легата Флориана по-домашнему, в фамильной художественной галерее. 

    Палаццо Боргезе - дворец, приобретенный  им еще в бытность кардиналом, заполнялся произведениями искусства самыми незатейливыми способами  при помощи обмана, грабежа, мздоимства. В 1607 году за неуплату налогов у художника Кавальера д’Арпино были конфискованы и переданы Боргезе картины раннего Караваджо «Больной Вакх» и «Юноша с корзиной фруктов». В том же году Павел Пятый конфисковал сотню полотен из мастерской Джузеппе Чезари “за незаконное хранение оружия”. В 1608 году Боргезе путем вымогательств и угроз заставил своего «коллегу», кардинала Сфондрато, продать ещё 70 произведений искусства. Самым вопиющим стало изъятие из часовни Бальони церкви Сан-Франческо в Перудже картины Рафаэля “Положение во гроб” по специальному папскому рескрипту. Несмотря на горячие протесты жителей города, картину перевезли в Палаццо Боргезе. 

    Как метко выразился Маффео Барберини, будущий папа Урбан VIII,  неистовое желание Аполлона завладеть прелестями Дафны сродни рвению Боргезе к обладанию сокровищами искусства, в том числе чужими.

    В день приезда легата Флориана галерея пополнилась двумя полотнами знаменитого Караваджо, одно из которых - портрет самого Папы - так и осталось неоплаченным, ибо “не понравилось”.

     Подволакивая раненую ногу и стараясь держать вежливую преданную улыбку, несмотря на рассеченное по диагонали лицо, падре Флориан, носивший когда-то давным давно русское имя Фрол, остановился на почтительном расстоянии от своего господина, и, сделав глубокий вдох, медленно, тяжело опустился на одно колено.

   Павел V, увлечённый разглядыванием полотна, не сразу обратил внимание на гостя, и Флориан смог достаточно хорошо рассмотреть внешность “наместника Бога на Земле”. 

   Это был грузный пожилой мужичок с невыразительной пасмурной физиономией под стать погоде за окном.  Во взгляде его сквозили подозрительность и недоверие. Маленький рот и крючковатый нос придавали Папе сходство с хищной птицей —  чертами, говорящими об индивидуальности, ибо в остальном на лице невозможно было уловить ничего запоминающегося . Если бы не яркое папское облачение красно-белого цвета, Папу можно было принять за обычного чиновника ватиканской канцелярии с характерным для этой категории придворных постным выражением лица-маски, скрывающим мутную суть этого человека.
  А скрывать было что.  Перед избранием  семья Боргезе дошла до полного обнищания, однако всего через три года папства  ликвидировала все накопленные долги и сделала Павла V и его родственников самыми богатыми сеньорами Италии.

    Новоиспеченный Папа так усердно обворовывал верующих, что оказался в состоянии истратить четыре миллиона экю на покупку земель для своего племянника кардинала Сципиона Боргезе. За триста пятьдесят тысяч экю он купил поместье близ Рима, восемьсот тысяч экю  потратил на постройки и сады в своём замке. Его кабинет был полон редчайших произведений искусства.

   Его Святейшество не просто так опекал своего двадцатипятилетнего племянника, назначив его  кардиналом  и сменив его фамилию Каффарелли на Боргезе. Дело в том, что у Павла Пятого была родная сестра. Будущий Папа с ней сожительствовал, и у неё от родного брата родился мальчик. Таким образом, кардинал Сципион Боргезе являлся для Папы сыном и племянником в одном лице. Он же стал и любовником Папы, с которым Павел V продолжал сожительствовать  после восшествия на Святой Престол. 

    Непотизм Его Святейшества не ограничивался возведением в сан членов своей семьи. Недрогнувшей рукой раздавал он кардинальские шапки олухам, лишённым мужества и разума, пройдохам, выполняющим только то, что им нашептывает на ухо папский племянник, ослам, пасущимся на землях своих приходов, преподносящим мзду  кардиналу Сципиону Боргезе.

      "Доведись  кардиналам Каппони, Барберини, Лотреку и Спиноле участвовать в публичных дискуссиях, им весьма затруднительно было бы ответить, в каких городах они изучали литературу, ибо из всех произведений письменности им были  знакомы лишь векселя, выданные папским племянником.

    Что касается остальных членов кардинальской коллегии, то лучше  не спрашивать, чем они занимались до того, как их возвели в этот сан. Один служил органистом, другой - уличным лицедеем, третий был сутенером, а четвёртый возглавлял воровскую шайку и легко мог заработать виселицу за ночные грабежи.  Прежде, чем облачиться в пурпур, все они принадлежали к обществу отборных  подонков Рима." (“Священный вертеп” Лео Таксиль)

     В Ватикане никогда не было  ни справедливости, ни чистоты, там не заботились даже о том, чтобы скрывать своё гнусное поведение. При свете дня прелаты, облаченные в епископские мантии, отправлялись к публичным девкам, не стесняясь убивали мужей и отцов похищенных жён и дочерей. Павел Пятый не отставал от соратников и, как истинный боров, купался в смердящей жиже прелюбодеяния, кровосмешения и мужеложества. Да и как может быть иначе, если он сам отравил жену одного из своих братьев, когда она посмела отказать ему в благосклонности? Как не потворствовать кровосмешению, если он имеет незаконных детей от родной сестры и сам является отцом кардинала-племянника?