Стратегические просчеты Запада

В Нью-Йорке состоялось очередное заседание ООН. Оно было отмечено принятием общей резолюции о необходимости борьбы с терроризмом, а также ярким выступлением президента США Барака Обамы.

Российские политики и политологи назвали выступление Обамы излишне эгоцентричным – в нем было слишком много сказано об американских интересах и слишком мало об интересах международного сообщества, которые должны волновать державу, претендующую на роль мирового лидера. «Это американский взгляд на мир, который изложил президент США, неоднократно подчеркивая свою и своей страны исключительность... Взгляд страны, которая в своей доктрине национальной безопасности записала свое право, независимо от каких-либо решений СБ ООН и каких-то других правовых актов, применять силу по своему усмотрению», - заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров.

Впрочем, в подобном подходе не было ничего нового - мир уже привык к тому, что Соединенные Штаты занимают покровительственную и не терпящую возражений позицию, формулируют принципы «общего блага», исходя сугубо из собственного понимания. Куда более интересной оказалась та часть речи американского президента, которая была посвящена России. Так, у Обамы «российская агрессия в Европе» в озвученном списке вызовов для США оказалась на втором месте - после лихорадки Эбола (которую просто нельзя было не поставить на первое место) и, как ни странно, перед занявшей почетное третье место угрозой со стороны «Исламского государства». Кроме того, американский лидер пояснил, чего именно он хочет от Москвы, чтобы переместить ее со второго места в конец списка. «Если Россия выберет путь, который продлевает период, наступивший после холодной войны и давший процветание российскому народу, тогда мы отменим наши санкции и будем приветствовать роль России в решении общих вызовов», - заявил Барак Обама.

Выбранная президентом аналогия выглядит крайне сомнительной. Подавляющая часть россиян, помнящих период, наступивший сразу после холодной войны, как-то не очень ассоциирует его с процветанием. 90-е годы запомнились скорее абсолютно беззубой внешней политикой (так называемой «козыревщиной», когда Россия сдавала оптом перешедшее ей по наследству от СССР влияние в Европе и странах третьего мира), экономическим кризисом и разгулом преступности. Если что-то похожее на процветание и было в постсоветский период, то происходило это во время правления1 Владимира Путина, когда Москва перешла к наступательной внешней политике, а стремительный рост цен на нефть способствовал существенному экономическому росту и заметному увеличению благосостояния населения. Поэтому заявления Обамы не найдут понимания в Москве, так как могут трактоваться как намерения США определить России несамостоятельную и подчиненную роль в новом мироустройстве, которое пытается выстраивать Вашингтон.

Впрочем, Барак Обама обозначил и более конкретное требование для снятия американских санкций против России. «Соглашение о прекращении огня в Украине дает шанс выйти на путь дипломатии и мира. Если Россия встанет на этот путь, то мы готовы отменить наши санкции», - заявил он.

Когда Обама очередной раз говорит о том, что Россия должна остановиться и прекратить военные действия, сесть за стол переговоров, и вообще, наконец, услышать "спокойные доводы партнеров", то подразумевается всего лишь то, что Запад ищет "мальчика для битья" в лице России.

Однако и это заявление вызывает вопросы, поскольку Минские соглашения с грехом пополам реализуются, причем при непосредственной поддержке со стороны Москвы (которая, судя по всему, сдерживает недовольство ряда командиров Новороссии, требующих «идти на Киев»). И когда Запад на фоне этого не то что не снимает, но и вводит новые санкции, российским политикам остается только недоумевать и разводить руками. Не зря некоторые наблюдатели считают, что Запад будет и впредь расширенно толковать понимание «пути дипломатии и мира», выставлять все новые условия для снятия санкций. В частности, об этом его просят украинские власти. «Мы просим наших партнеров не снимать санкций, пока Украина не получит контроль над всей ее территорией71, начиная от востока Украины и кончая Крымом», - заявил Арсений Яценюк. Кроме того, премьер патетически заверил своих «партнеров», что Москве не удастся подчинить Украину. «Господин Путин, Вы можете выиграть битву против войск, но вы никогда не победите народ — единую украинскую нацию», — отмечал украинский премьер.

Апелляция украинского премьера к образу нации весьма симптоматична. Как известно, события на Майдане годичной давности и все, что за этим последовало многие называют национальной революцией, попыткой консолидировать общество на основании базовой национальной идентичности. Такая интерпретация вполне допустима, но вместе с этим следует признать и то, что многолетняя политика по созданию этой нации из различных этнокультурных групп, проживающих на территории постсоветской Украины, оказалась по ряду причин не очень удачной. Сейчас власти страны пытаются использовать гражданскую войну для того, чтобы форсировано произвести возгонку национального самосознания. Но, несмотря на очевидные тактические успехи в этом направлении, они продолжают поддерживать критичный градус настроений майданных радикалов, и невольно закладывают мину замедленного действия, которая рано или поздно может снова взорвать хрупкое гражданское согласие. К тому же, сосредоточившись на этом направлении, киевские власти не способны (а иногда кажется, что и не хотят) решать целый ворох социально-экономических проблем. «Странно, что премьер-министр Украины вместо того, чтобы заниматься многочисленными проблемами своей страны, которая приближается к экономическому коллапсу, приехал в Нью-Йорк для того, чтобы поздним вечером выступить перед полупустым залом Генеральной Ассамблеи», - иронизирует Виталий Чуркин. Очевидно, что раз США не берут на себя роль спасителей украинской экономики (поскольку этот процесс требует многомиллиардных затрат без всяких гарантий возврата денег1), то Украина продолжит движение к экономическому коллапсу. И, похоже, только, когда ситуация достигнет критической отметки и украинские власти поймут, что единственным способами восстановить экономическую стабильность останутся сотрудничество с Москвой, возобновление экономических отношений и решение газового вопроса, тогда, возможно, Россия сможет добиться от Киева проявить больше ответственности в своих действиях. И не исключено, что вопросы Крыма и гражданской войны на востоке Украины будут решаться более прагматично.

Важно также понимать, что России не особо необходимо снятие непосредственно американских санкций (хотя они, безусловно, тоже мешают развитию российской экономики).
Москва хочет, чтобы Вашингтон прекратил давить на Евросоюз, требуя от Брюсселя принятия все новых и новых ограничительных мер в адрес России. В Кремле рассчитывают, что с началом зимних холодов и возможных проблем с транзитом идущего в ЕС газа, европейцы скорректируют позицию по отношению к партнерам в Киеве. После чего Европе и России будет куда легче договариваться и по поводу Украины, и по поводу Крыма, и по поводу «Южного потока». Никто не говорит о восстановлении домайданного уровня политических отношений, однако они хотя бы станут более конструктивными.