Какому же режиссеру не нужен «Оскар»

Писатель и политик Эдуард Лимонов — о том, чем могут быть мотивированы громкие поступки некоторых деятелей культуры

В русском искусстве время от времени кого-то провозглашают гением. В кинематографии несколько лет ходила в гениях режиссер Гай-Германика, дай ей Бог здоровья. Теперь наступила очередь режиссера Звягинцева походить в гениях. Он снял несколько запомнившихся нашей элитной публике фильмов; его фамилия упоминается в кругах международной кинотусовки, ну там все друг друга знают, там с полсотни фамилий.

«Номинант на «Оскар», как его называет пресса (номинирован был его фильм «Левиафан» — жесткая сатира на российскую жизнь), только что решил вступиться и вступился за собрата «украинского кинорежиссера» Сенцова. У Сенцова действительно дела плохи, у него приговор в суде Ростова-на-Дону, а прокурор запросил ему целых 23 года строгого режима.

Так вот, после того как некоторое количество иностранных кинорежиссеров, больше всего поляков (Занусси, Вайда, актер Ольбрыхский), один финн и наш Сокуров вступились за Сенцова, решил вступиться и Звягинцев. Опубликовал письмо в его защиту.

Попробуем догадаться, какими мотивами руководствуется «номинант на «Оскар» Звягинцев.

Один из первых прецедентов такого рода произошел целых 117 лет тому назад.

Тогда сумасшедше знаменитый французский писатель Эмиль Золя в номере газеты L'Aurore за 13 января 1898 года опубликовал статью «Я обвиняю!», в которой вступился за французского лейтенанта Дрейфуса, «израэлита», как тогда говорили, по происхождению, обвиненного в измене. Золя обвинял маршалов и генералов в антисемитизме, правительство — в государственном антисемитизме и утверждал, что Дрейфус невиновен. В конце концов Золя оказался прав, виновен был другой офицер. Аплодисменты великому Золя!

За последующие 117 лет не один, а десятки, если не больше знаменитостей вступались за узников и осужденных. Иной раз они оказывались правы, в других случаях — не правы. Однако посмотрим на конкретное дело Сенцова.

Сразу бросается в глаза, что перед нами не головорез из ИГИЛ.

Крупный парень, одетый в спокойную футболку с цветами и птицами.

Да и в чем он собственно виноват, Сенцов?

Два не разгоревшихся поджога и арестованный сотоварищ, явившийся достать из-под моста взрывное устройство, предназначавшееся быть взорванным 9 Мая. Так это было даже не взрывное устройство, но имитация, потому что человек, к которому обратились Сенцов со товарищи с просьбой изготовить бомбу, доложил об опасной просьбе в ФСБ, и там ему повелели сделать имитацию взрывного устройства. Он послушно сделал. Спрятал под мостом, как его просили.

Чирний, так кажется фамилия парня, заказавшего устройство, пошел за устройством, забрать его перед 9 Мая. И был арестован. (Он уже приговорен к 7 годам).

Сущие дети. Как дети, да?

Согласен, как дети, исполнение детское, но злой умысел налицо.

Джохар и Тамерлан Царнаевы сделали самодельное устройство и взорвали его на финише Бостонского марафона. Тоже самодеятельность, но увенчавшаяся кровавым успехом.

Самодеятельность Сенцова и еще семи его товарищей не увенчалась кровавым успехом. Только и всего. Случай был против.

Но суды не считают смягчающим обстоятельством тот факт, что поджоги не разгорелись. В одном случае поджог залили водой люди, находившиеся в помещении «Русской общины Крыма», в другом случае поджог был, но пожар не разгорелся.

Ну и бомбу им сделали — имитацию. Однако они-то заказывали настоящую.

По словам Звягинцева, обвинение строилось «на основе показаний двух свидетелей, один из которых уже отказался от своих показаний, а второй отказался сам их оглашать».

Я, признаюсь, прежде всего не понял фразы «отказался сам их оглашать».

В судебном процессе, если суд решает огласить показания свидетеля, данные ранее, то их оглашает либо сам судья, либо прокурор, если прокурор просит их оглашения. А свидетель может возражать против оглашения. Только ну и что, это судья решает.

Фраза «отказался сам их оглашать» свидетельствует о некомпетентности Звягинцева.

Трюк же с отказом от предыдущих показаний применяется подсудимыми и свидетелями российских судов ежедневно.

Нужно было держаться изо всех сил сразу после ареста, когда давление на арестованного самое мощное, и теперь не пришлось бы отказываться от показаний на процессе.

Между тем судьи знают, что по прошествии некоторого времени на свидетеля опять начинают влиять факторы социальной жизни. Ему становится стыдно за показания, которые вот-вот упрячут человека, против которого они даны, на долгие годы за решетку. Свидетель мучится, не спит и набирается храбрости отказаться от первоначальных показаний.

Только отказ от показаний ничего не меняет. Судья знает, что в момент дачи первоначальных показаний свидетель спасал себя от неприятных ему страданий, а отказываясь, он пытается спасти уже свою социальную репутацию.

В последнем слове Сенцов заявил: «Я не буду просить о снисхождении, суд оккупантов не может быть справедливым».

Таково его убеждение, он не раскаивается, налицо твердость характера.

Интересно также, что в своей речи Сенцов не оспаривал обвинения, выдвинутые против него — неудачливого террориста. Его речь была направлена против России и акта воссоединения Крыма с Россией.

Только Звягинцев зачем полез во всё это? Поляки — понятно, они наши исторические противники и ежедневно доказывают это. А Звягинцев? Опрометчивый поступок.

В мае 1898 года Золя приговорили к году тюремного заключения. По совету друзей он тогда бежал в Англию.

Звягинцева, я думаю, и пальцем не тронут. А его выходка в защиту Сенцова может помочь ему получить «Оскар». Ему же нужен «Оскар». Какому кинорежиссеру не нужен «Оскар», всякому нужен.