Третейский суд в Гааге и бутылка водки для дворника. Александр Роджерс

Тут на днях укропитеки узрели, наконец, перемогу. Некий третейский суд в Гааге постановил, что Российская Федерация должна возместить ряду украинских компаний убытки за присоединение Крыма на сумму 159 миллионов долларов.

И сразу ряд российских СМИ понёс эту, кхм, «новость», а наши караульщики радостно взвыли «доколе?!».
Прочитать второй абзац ни у кого из них силы не хватило…

А там сказано: «Третейский суд подтвердил свою юрисдикцию по делам об имущественных отношениях в Крыму летом 2017 года. Россия решение не признала, после чего начала игнорировать рассмотрение дела. В суде напоминают, что после проведения слушания по существу спора с 5 по 6 октября 2017 года состав арбитража пригласил стороны представить дополнительные письменные объяснения. 11 декабря 2017 года истцы представили свои объяснения вместе, Российская Федерация не представила никаких объяснений».

Теперь перейдём к определению, что же такое вообще «третейский суд»:

Компетенция третейского суда основывается на соглашении сторон.

Третейское соглашение может быть заключено в виде третейской оговорки в договоре (раздел «Порядок разрешения споров») или в дополнительном соглашении к действующему договору. Также третейское соглашение может быть заключено в виде отдельного письменного соглашения. Такое соглашение возможно заключить на любой стадии спора, в том числе если дело уже находится в государственном суде (до принятия решения в первой инстанции).

Третейская оговорка может быть трех видов:
- безальтернативная: «Все споры по настоящему договору передаются на разрешение в <название третейского суда>»,
- альтернативная: «Все споры по настоящему договору передаются на разрешение по выбору истца, или в <название государственного суда>, или в <название третейского суда>»,
- конкретизирующая: «Споры, связанные с <вид нарушения> передаются на разрешение в <название третейского суда>. Все остальные споры передаются на разрешение в <название государственного суда>».

Переводя с юридического языка на обыденный, для того, чтобы решение третейского суда имело вес, необходимо, чтобы ОБЕ стороны ПРЕДВАРИТЕЛЬНО согласились с его компетенцией и выразили готовность принять его решение, каким бы оно ни было.

Это ключевая особенность всех третейских судов – добровольность признания их решений.

Поскольку Российская Федерация не обращалась в этот суд и не признавала его полномочий, то он не имел вообще никакого права даже начинать рассмотрение подобных исков. Не говоря уже о том, чтобы выносить по ним какое-либо решение. Причём о том, что весь этот процесс юридически ничтожен, они прекрасно знали.
Это совершенно равнозначно тому, что я за бутылку водки договорюсь с дворником, и он примет «полномочное» решение, что Коломойский с Порошенко должны мне по миллиарду долларов – у этого «суда» ровно столько же полномочий, как у дворника.

Так что поскольку Россия никогда не признавала этот суд и последовательно игнорировала все попытки её в него втянуть, то по всем нормам международного права его решением можно только подтереться (если оно, конечно, не ламинировано).

И перед тем, как в следующий раз разводить панику «ААА! Россия проиграла суд!», нужно хотя бы поверхностно изучить матчасть. «Учите полиси, они рулезь»(с).

Александр Роджерс