Сыскное дело о кладе, найденном крестьянами д. Кутуково Переславль-Рязанского уезда Рязанской губернии (1673г.)

Klim Podkova

В августе 1673 года в деревню Кутуково Рязанской губернии прибыл отряд стрельцов. Впереди на коне ехал царский стольник Андрей Михайлович Бороздин. Мужики, увидев процессию, останавливались и смиренно снимали шапки. Рядом со стольником ехал подъячий Приказа тайных дел Перфилий Фёдорович Оловеников. За пазухой у него лежало письмо, сообщавшее, что кутуковские крестьяне «нашли погреб и вынули лемешки золотые да серебряные, цепи тянутого золота, гораздо толще человеческого большого перста, прутья золотые, и иную превеликую казну». Бороздину и Оловеникову надлежало «золото и серебро то сыскать и в государеву казну доставить». Завершал процессию пыточных дел мастер.

Кладоискательство на Руси

Кладоискательство появилось на Руси не вчера и даже не позавчера. В самых первых летописях упоминаются «гулящие копачи, кои по городищам и селищам ходячи, могилы роскопуют, ищучи там оброчей и перстней».

Рассказы о редких находках («сосуд латинский, в коем злата и серебра быти бесчисленно множество») распаляли воображение. Когда такое случалось (а такое иногда случалось) лихорадка кладоискательства охватывала целые деревни. Вместо того чтобы пахать или сеять, крестьяне сбивались в ватаги и бродили по степям и лесам в поисках сокровищ.

Православная церковь пыталась образумить несчастных, вбивала в их головы, что хранителем всех кладов является бес, который рано или поздно обязательно потребует дань – бессмертную душу, а потому не следует честным христианам искать земных сокровищ, а  ежели вдруг случилось, что мирянину попался в руки клад, то следует пожертвовать найденное в храм.

Крестьяне, случайно разрыв захоронение, действительно часто жертвовали найденное церкви. Однако если клад не был связан с осквернением могил, церковь могла годами ждать пожертвований и так и не дождаться.

Что можно найти во время выпаса скота

Велик и славен был город Рязань. В декабре 1237 стоявшие на стенах рязанцы с тревогой смотрели на диковинных людей с раскосыми глазами на низкорослых лошадях, окруживших столицу Рязанского княжества. Посланник хана Батыя потребовал сдачи города и десятой доли имущества всех его жителей. «Когда нас не будет – тогда всё ваше будет», - ответили рязанцы.

На пятый день штурма Рязань была взята. Город сожгли и разрушили до основания, на месте старой Рязани и сегодня пустынное поле. Спустя некоторое время имя Рязани принял лежащий в 50 км Переяславль-Рязанский, а в окрестностях спалённого города появились несколько деревень, одной из которых была д. Кутуково.

24 апреля 1673 года 8 кутуковских мальчишек пасли коров. Мычащих животных вброд перегнали через впадавшую в Оку речушку, коровы взбирались на берег. Под копытом одной из бурёнок несколько метров берега обрушилось, вниз покатились комья земли и горшок. Наскочив на камень, горшок раскололся, и на солнце заблестели древнерусские гривны – серебряные слитки весом 204г, ходившие на Руси в качестве денег, сверкнуло золото. У шедшего последним подростка глаза стали размером с плошки: «Робяты, сюды!»

Расхватав клад, мальчишки, не дожидаясь времени дойки, погнали коров домой, дабы порадовать своих домашних удивительной находкой.

Вечером в избах стоял рёв: отцы семейств раздавали своим чадам оплеухи: «Да кто ж так делит?!» Восемь мужиков собрались и после криков, споров, хватаний друг друга за грудки переделили серебряные гривны «по-справедливости», каждое золотое украшение разрубили топором на 8 равных частей.

Кутуковская «золотая лихорадка»

Скоро в Кутуково и окрестных селах Шатрище, Усторонь, Ярустово вовсю заработал чёрный рынок драгметаллов. «Камешки лазоревые», серебряные «лемешки» и «караси», золотые «усечки», «отломки» и «куски» продавали, меняли на зерно, утварь и даже участки пашни.

Как и полагается, нашелся среди крестьян «честный человек» Иуда (!)Прокофьев, который донёс о «безобразиях» приказчику Максимову. Тот прошёлся по домам густым гребнем (кадушки переворачивал), отыскал 29 серебряных брусков, два куска витого золота и отослал их в Москву владельцу деревни  царскому окольничьему Федору Михайловичу Ртищеву.

Но не все в округе сочли действия приказчика правильными. В Москву полетел донос от рязанского дворянина Житова. «Холоп государев» (как именовал себя в письме Житов) не знал размеров клада, но возмещал недостаток сведений пылким воображением: горшок превратился в погреб, набитый несметными сокровищами. В конце письма Житов просил Государя отписать ему за труды ртищевский луг, где был найден клад - как видим, не только о благе государства радел дворянин, отправляя в Москву свой донос.

Вопросы собственности

Крестьяне считали, что клад принадлежит им и только им. Приказчик Максимов был уверен, что клад должен принадлежать владельцу деревни и луга, где 400 лет лежал горшок.

Однако до конца XVIII века на Руси понятия частной земельной собственности для дворян не существовало. Только в 1785 году Екатерина IIюридически закрепит полное и неограниченное право собственности дворян на их имущество. А до этого считалось что царь, наделяя своих подданных землёй, всего лишь передаёт её в бессрочное пользование, и при желании может забрать обратно, равно как и жизнь самого пользователя (что он и делал, когда считал это полезным для государства). Так что, присваивая найденный в земле клад, окольничий зарился на государево добро, о чем Житов и написал в своём доносе.

Кладами на Руси занимался Разрядный приказ, который вменял в обязанности местным воеводам в случае обнаружения вести сыск и отсылать найденное в Москву. Русское государство не имело ни золотых, ни серебряных месторождений и испытывало постоянные трудности с выпуском собственных денег (приходилось даже перечеканивать западноевропейские монеты). Поэтому в Москве к известиям о найденных кладах относились очень трепетно, и в случае их высокой ценности отправлялась особая комиссия, которая проводила расследование на месте. 

Чиновники обожали такие «командировки». Во-первых, при минимуме затраченных усилий (это вам не ополчение в поход собирать и не копеечные недоимки с крестьян выбивать) можно было принести в государеву казну весомую живую копеечку, а стало быть - ты молодец, умный человек и достоин продвижения.  А во-вторых, именно члены комиссии составляли первую опись и решали, что стоит заносить в опись, а что можно положить в своей карман. Поэтому, прибыв на место, чиновники проявляли рвение, стараясь достичь максимальных результатов.

Именно такая комиссия и прибыла в Кутуково. Бороздин был представителем Разрядного приказа, а подъячий Тайного приказа Оловеников был придан ему в помощь как человек, сведущий в сыскных делах.

Сыск

Бороздин и Оловеников со всем старанием приступили к розыску утаенных от государя сокровищ. Первым делом опросили и выпороли подростков. Затем принялись за мужиков Кутуково и окрестных деревень. Крестьян вздёргивали на дыбу, «приводили к огню». «Где серебро и золото, утаенное от государя? Говори!» - кричал Оловеников. И крестьяне говорили. В «расспросных листах» появлялись новые имена. Стрельцы ходили по избам и изымали гривны, а также «свёртки волочёного золота», «золото плетённое в перст толщиной» и пр.

Не избежали плетей Иудка Прокофьев, выдавший 4 слитка и приказчик Максимов, признавшийся, что утаил 2 серебряных бруска и 2 куска витого золота.

Однако общие успехи сыска были менее чем скромные. Часть клада изъял приказчик Максимов. У мужиков, конечно, нашлось кое-что, однако это были вовсе не те несметные сокровища, за которыми комиссия приехала в Рязанскую губернию. Крестьяне даже под пытками уверяли, что никогда не слышали ни о каком погребе. Следователи выехали на берег речушки и в месте обнаружения клада «обрыли земли сажень с шесть и больше, а погреба никакого нет и признаков погребных не сыскано».

К середине  сентября члены комиссии сочли, что более найти ничего не удастся: крестьяне или же всё выдали, или же несмотря на «расспросы с пристрастием», крепко держали языки за зубами. Дело прекратили.

О судьбе золота, отправленного в Москву Ртищеву, в сыскном деле данных нет, но трудно представить, чтобы представителя знатного рода Ртищевых, ведущих свою родословную с XIV века, подвешивали на дыбе.

Klim Podkova