«Я иду на Москву и в одно или два сражения всё кончу. Император Александр на коленях будет просить мира», — самоуверенно утверждал Наполеон незадолго до начала вторжения в Россию в беседе со своми духовником, католическим архиепископом Прадтом. Закончить кампанию Бонапарт, как это следует из его заявления австрийскому дипломату Меттерниху, намеревался в Смолнеске и Минске.

Наполеон планировал дать генеральное сражение на территории Польши и превосходящими силами быстро разгромить русских. Однако этот план не сработал, т.к. русская армия не двинулась к Варшаве и не осталась на границе. Следующим просчётом великого стратега стали действия, воспрепятствовающие соединению армий под командованием Барклая-де-Толли и Багратиона.

Как отмечает историк Николай Михневич, «если бы это произошло до Смоленска, то под давлением общественного мнения русские дали бы сражение при крайне невыгодных условиях, сражение же под Смоленском, опираясь на укрепления, значительно облегчило положение русских».

Итак, 3 августа 1812 года под Смоленском 2-я Западная армия Багратиона соединилась с 1-й Западной армией Барклая-де-Толли, который принял на себя общее командование. Наши потери при отступлению к Смоленску были минимальными, а Великая армия, наоборот, в результате стычек с русскими арьегардами потеряла много солдат и офицеров, много погибло в результате болезней. Уже находясь в захваченном Витебске Наполеон на военном совете обсуждал вопрос, продолжать ли наступление, или следует остановится на зимние квартиры в Белоруссии, но решил 182-тысячной армией выступить к Смоленску.

Русские были готовы к такому шагу, как пишет Фёдор Глинка, «солдаты наши желали, просили боя». На военном совете русский генералитет принял решение ударить основными силами по кавалерийскому корпусу Мюрата, расположенному в 68 километрах к северо-западу от Смоленска в местечке Рудня. Но уже выдвинувшись в наступление, Барклай-де-Толли получил известие о возможном нападении французов через соседнюю, пореченскую дорогу, а потому три дня простоял в нерешительности, т.к. без разведданных не мог точно знать, где находится противник.

И хотя современники вменяли Барклаю в вину бездействие, на самом деле он оказался единственным из русских военначальников, у которого сработала интуиция, «побудившая его не удаляться от Смоленска больше, чем на три перехода, и выставить наблюдательный отряд к Красному», что оказало «на последующий ход событий важное и выгодное для Росиии влияние».

В эти же дни французы добыли сведения о планах русских, и корсиканец решил повторить один из своих удачных манёвров, проделанный тремя годами ранее в Германии, молниеносно переправиться через Днепр, взять Смоленск с южной стороны и отрезать русской армии путь к отступлению вглубь России.

По мнению военного теоретика Карла фон Клаузевица это решение стало самой большой ошибкой Наполеона в Русском походе. Нахождение на правом берегу Днепра увеличивало шансы быстрее подойти к Москвоской дороге. Сам Наполеон, очевидно, осознавая ошибку, оправдывался в мемуарах, говоря, «если б мы застали Смоленск врасплох, то, перешедши Днепр, атаковали бы в тыл русскую армию и отбросили её на север».

Застать Смоленск полностью врасплох не получилось, во-первых, хоть ненадолго, но продвижение французов задержала 27 пехотная дивизия генерала Дмитрия Неверовского, дав 14 августа бой у городка Красный, во-вторых, сюда подошёл 15-тысячный корпус генерала Николая Раевского.

Опытный полководец вместе с Иваном Паскевичем сумел в считанные часы организовать грамотную оборону города.Смоленская крепость была построена ещё при Борисе Годунове, стены толщиной в 5-6 метров являлись серьёзным препятствием для вражеских пушек. Осмотрев крепость и её предместья, Раевский пехоту отвёл на стены и удачно расположил артиллерию в предместьях и Королевском бастионе.

Портрет Н. Н. Раевского работы Дж. Доу

Правильная расстановка сил позволила отразить две атаки маршала Нея 16 августа. Будущий князь Московрецкий вздумал взять Смоленск сходу, но был отбит огнём артиллерии и штыками пехоты. Благодаря отваге и мужеству солдат Раевского и Паскевича в первый день город удалось отстоять, в случае его захвата Наполеон мог ударить в тыл разрозненным русским войскам.

Недаром Раевский, вспоминая те дни, писал в мемуарах: «Я чувствовал что дело шло не о потере нескольких пушек, но о спасении армии, может быть России». Первый день Смоленского сражения, безусловно, стал победой русского оружия, 15-тысячный корпус русских и 6-тысячное ополчение смолян не допустили овладеть городом многократно превосходившей армии французов.

Ночью к Смоленску на помощь товарищам-героям подоспели две русские армии, в то же время французы подтянули к городу основные свои силы. Наполеон всё ещё надеялся дать русским генеральное сражение. Багратион также являвшийся сторонником генеральной баталии, вынужден был покориться воле главнокомандующего, решившего отправить армию Багратиона к Соловьёвой переправе.

Для Бонапарта отход Багратиона был серьёзным ударом и он весь свой гнев обрушил на Смоленск, но 25-ти тысячному корпусу защитников удалось и на второй день отстоять город. Генерал Дмитрий Неверовский, вспоминая о тех событиях писал: «Оба дня в Смоленске ходил я на штыки. Бог меня спас, только тремя пулями сюртук мой расстрелян».

Портрет Дмитрия Петровича Неверовского Мастерской Джорджа Доу

В ночь на 18 августа военный совет принял решение город покинуть, предварительно были взорваны пороховые склады и мост. Смоленск оставили врагу, взятию древнего русского города радовались лишь в Литве. «Смоленск – это знаменитая вотчина наших предков снова увидел своих прежних соплеменников, вступающих в его стены бок о бокс непобедимыми французскими войсками», - писала в августе 1812 года газета «Литовский курьер».

Наполеон въехал, как он и хотел в Смоленск, но теперь первоначальные планы менялись. Завершить Русский поход одним двумя сражениями не вышло. Когда император французов въехал в пылающий Смоленск он воскликнул: «Кампания 1812 года окончена!» Великого полководца соблазняла мысль разделить войну с Россией на две кампании. Но в итоге это будет одна кампания и вскоре Наполеону придётся сражаться с русским войском предводительствуемым Михаилом Кутузовым.